СУ-122

Разработчик: КБ завода Уралмаш<
Год начала работ: 1942
Год выпуска первого прототипа: 1943
Серийный выпуск САУ СУ-122 продолжался до лета 1944, на вооружении оставалась до конца войны.

Работа над самоходными установками на танковом шасси, столь бурно проводившаяся различными КБ в 1930-е гг., практически остановилась после начала войны с Германией.Рассказывает wofmd.com Причина этого вполне понятна – предприятия находились в эвакуации, а конструкторы были заняты адаптацией уже имеющейся техники под массовое производство в самых неблагоприятных условиях. И всё же, спустя полгода, возможность возобновить работы в этом направлении появилась.

Летом 1942 года наУралмаш заводе инженерами Н.В.Куриным и Г.Ф.Ксюниным был предложен проект самоходной установки под индексом У-34, для которой в качестве базовой машины был выбран танк Т-34. От него заимствовали ходовую часть, основные элементы корпуса и вооружение, однако вместо вращающейся башни применили неподвижную рубку с увеличенной толщиной брони, которая в отдельных местах доходила до 60 мм. Орудие имело угол горизонтального наведения в пределах 20, а вертикальные – как и Т-34. Масса САУ была, по проекту, на 2 тонны меньше, при этом высота уменьшилась на 700 мм.

Проект получил одобрение у руководства НКАП в качестве боевой машины огневой поддержки и истребителя танков. Предполагалось даже наладить серийное производство У-34, а два прототипа самоходки предстояло поставить к 1 октября 1942 г. Тем не менее, к концу августа работы по САУ свернули, так как завод в экстренном порядке переходил на выпуск Т-34.

САУ СУ-122 направляются на передовую у Нарвских ворот в Ленинграде.

Процесс создания САУ был продолжен спустя несколько месяцев, после многочисленных требований фронтовиков предоставить им самоходное орудие огневой поддержки, наподобие немецких StuG III. Постановлением №2429сс от 19 октября 1942 года (то есть, в самый напряженный момент битвы за Сталинград) предписывалось спроектировать и изготовить несколько образцов легких САУ вооруженных 37-мм и 76-мм орудиями, а также среднюю САУ со 122-мм орудием. Задание было выдано заводам “Уралмаш” и №592 Наркомата вооружения, хотя незадолго до этого, в августе 1942 года, инженерами завода №9 в Свердловске был разработан проект установки гаубицы М-30 на шасси танка Т-34.

Для танкостроителей выданное техническое задание оказалось довольно жёстким. Согласно постановлению ГКО от 22 октября 1942 года требовалось оставить без изменений большую часть агрегатов орудия, включая ствольную группу противооткатных устройств, верхний станок, механизмы наведения и прицельных приспособлений. Помимо этого, на САУ потребовали оставить ходовую часть от Т-34 с моторно-трансмиссионной группой и при этом масса самоходки не должна была превышать массу танка.

Для выполнения этого задания на заводе “Уралмаш” создали Особую Конструкторскую Группу (ОКГ), в состав которой включили Н.В.Курина, Г.Ф.Ксюнина, А.Д.Нехлюдова, К.Н.Ильина, И.И.Эммануилова, И.С.Сазонова и многих других. Руководили работами по 122-мм САУ Л.И.Горлицкий и заместитель наркома танковой промышленности Ж.Я.Котин. Машине присвоили индекс У-35 и назначили срок сдачи первого опытного образца – 25 ноября.

После завершения рабочего проекта ОКГ представил его на рассмотрение межведомственной комиссии ГАУ и НКТП, которой также был предложен проект завода №9. Более предпочтительным оказался первый вариант, поскольку он имел лучшие расчетные характеристики.

Как указывалось выше, ходовая часть и моторно-трансмиссионная группа полностью заимствовались от Т-34 образца 1942 г. Шасси самоходки состояло из пяти обрезиненных опорных катков (размеры 830х150х660) на каждый борт, переднего направляющего и заднего ведущего колеса. Подвеска – вертикальная на пружинных рессорах. О применении торсионов, после установки которых существенно повышались эксплуатационные качества машины, на тот момент не особо сильно задумывались, так как это привело бы к изменению конструкции шасси и увеличению массы САУ. Траки шириной 500 мм, по всей видимости, относились к “сталинградскому” типу (с доработанным рисунком, улучшавшим проходимость). Число траков в гусенице – 71. Двигатель В-2 мощностью 500 л.с. располагался в кормовой части корпуса. Здесь же монтировались элементы трансмиссии, с 5-скоростной коробкой передач, система смазки и охлаждения МТО.

Поскольку сборка опытного образца проводилась на Урале, для У-35 был выбран сварной корпус от серийного танка Т-34. Схема бронирования была следующей: лобовой лист корпуса (угол наклона 30°), борта и корма – 45 мм, крыша и днище – 20 мм.

Вооружение опытного образца У-35 состояло из 122-мм орудия М-30 с длиной ствола 22,7 калибра. Чтобы вписаться в выданное ТТЗ конструкторам пришлось спроектировать тумбовую установку, которая крепилась к днищу машины, а длину отката ствола уменьшить до 1100 мм. Верхний штыревой станок гаубицы устанавливался в гнездо тумбы. На цапфах станка крепилась качающаяся часть со штатными стволом, люлькой, противооткатными устройствами и прицельными приспособлениями. Необходимость бронирования такой установки потребовала усиления пружинного уравновешивающего механизма, что было сделано без изменения его габаритов. Углы наведения составляли по горизонтали от 10° влево до 10° вправо, по вертикали – от -5° до +25°

Боекомплект орудия состоял из 40 выстрелов раздельно-гильзового заряжания и в основном состоял из осколочно-фугасных снарядов массой 21,7 кг. Уже во ходе серийного производства САУ комплектовались кумулятивными снарядами массой 14,3 кг и бронепробиваемостью 100-120 мм, которые позволяли бороться с любыми немецкими танками на дистанции до 1000 метров.

Легкое стрелковое вооружение состояло только из личного оружия танкистов и двух дополнительных пистолетов-пулеметов ППШ с боезапасом 1420 патронов (20 дисков). Также имелась укладка для 20 ручных гранат Ф-1.

Прицельные приспособления, в отличии от немецких САУ огневой поддержки, не изобиловали разнообразием. Для стрельбы с закрытых позиций использовался панорамный прицел с полунезависимой линией прицеливания, головка которого выходила под бронированный козырек корпуса с отверстиями для наблюдения. Обзор за окружающей обстановкой осуществлялся с командирского место при помощи прибора ПТК-5. Радиооборудование серийных САУ включало радиостанцию 9РМ со штыревой антенной.

Впрочем, даже в этом случае цилиндры противооткатных устройств сильно выступали за габариты корпуса, а в боевое отделение оказалось слишком тесным для экипажа из 6 человек.

Из-за крайне ограниченных сроков первый прототип У-35 собирался с большим количеством подгоночных работ. Чертежи на все крупные детали передавались в цеха раньше, чем заканчивалась их конструкторская проработка. Тем не менее, за качеством изготовляемых деталей было установлено особое наблюдение. Технологическая оснастка проектировалась параллельно и предназначалась уже для серийных машин. Несмотря на принятые меры по ускорению технологического процесса сборку прототипа У-35 завершили лишь 30 ноября и в тот же день САУ передали на ходовые испытания. Машина прошла 50 км выполнила 20 выстрелов на полигоне в Красном. В результате у машины были выявлены следующие недостатки:

1) непрочность крепления досылателя снарядов, конструкция которого к тому же не содействовала ускорению заряжания;

2) углы наведения орудия не соответствовали ТТТ;

3) скопление большого количества пороховых газов во время стрельбы;

4) устройство крепления орудия по-походному не обеспечивало надежности его работы во время движения по пересеченной местности;

5) при поворотах орудия по горизонтали в крайние углы, между бронировкой маски и корпусом образовывались большие щели;

6) пользоваться наблюдательной башенкой и наводить орудие по вертикали ока¬залось практически невозможно.

Тем временем, в апреле-мае 1942 года, ходовые испытания прошла самоходная установка СГ-122, изготовленная заводом №592. В отличии от У-35 она базировалась на шасси трофейного танка Pz.III, большое количество которых было захвачено в 1941-1942 гг. При постройке САУ в неизмененном виде оставили только ходовую часть, моторно-трансмиссионную группу и нижнюю часть корпуса. Вместо башни устанавливалась неподвижная рубка, в которой на тумбовой установке также монтировалась гаубица М-30. Конкуренция со стороны СГ-122 сказывалась достаточно сильно, благодаря лучшей работе немецкой трансмиссии и более рациональному размещению экипажа.

Чтобы определить, какую из самоходок следует строить серийно, обе машины были отправлены для проведения государственных испытаний на Гороховецкий полигон. В период с 5 по 19 декабря 1942 года обе САУ прошли полный испытательный цикл, причем из орудия У-35 был сделан 281 выстрел (из них 161 с усиленным зарядом), а пробег составил 450 км. Государственная комиссия сделала следующие выводы:

1) кучность боя, устойчивость и сбиваемость наводки при стрельбе из орудия са¬мохода У-35 находятся в пределах нормы;

2) скорострельность орудия не пре¬вышает 5 выстр./мин, что в два раза мень¬ше скорострельности, заданной ТТТ, и меньше полученной при стрельбе из орудия самохода СГ-122 (7 — 8 выстрелов). Причины этого – тесное боевое отделение У-35, неудобное и нерациональное размещение в нем экипажа, а также неудовлет¬ворительная укладка боекомплекта.

3) динамические характеристики само¬хода У-35 не отличаются от танка Т-34.

Так как по большинству параметров У-35 (к тому перемени переименованную в СУ-122) превосходила СГ-122 именно этот тип боевой машины был рекомендован к серийному производству. Единственное, в чем проигрывала САУ на шасси Т-34 – это скорострельность и максимальный угол возвышения.

Не дожидаясь завершения госиспытаний постановление ГКО №4559 от 2 декабря 1942 года самоходная установка СУ-122 принималась на вооружение РККА, в связи с чем требовалось организовать её серийный выпуск в цехах Уралмаша. Согласно приказу НКАП №792 от 5 декабря план выпуска СУ-122 по месяцам был следующим: декабрь 1942 г. – 25, январь, февраль и март 1943 г. – по 100 машин. Первые 125 самоходок заводу разрешили изготовить по чертежам прототипа с устранением наиболее существенных дефектов, но реально выпуск улучшенных САУ удалось наладить только с февраля. Первые СУ-122 из установочной серии прошли следующие доработки:

— установлен спрямлённый лобовой лист корпуса

— устранены щели в бронелистах

— улучшено расположение боеукладки и размещение мест экипажа

— командирская башенка заменена прибором ПТК

— увеличена ёмкость топливных баков

— уменьшены усилия при работе с маховиком орудия и механизмом натяжения гусениц.

28 декабря, с целью проверки качества сборки “установочных” СУ-122, были проведены испытания пробегом на 50 км и отстрелом в объёме 40 выстрелов. Никаких поломок и неисправностей обнаружено не было, и в то же время, работа экипажа была несколько улучшена. Впрочем, не обошлось без нареканий. Выпуск САУ, развернутый в авральном порядке привел к тому, что первые 10 машин не имели вентилятора боевой рубки и бронировки орудийной панорамы. Лобовой лист имел “ломаную” форму в месте сопряжения корпуса с рубкой. Но наибольший недостаток заключался в бронировании орудийной маски – при повороте орудия в крайние положения влево-вправо между подвижной и неподвижными частями возникала щель в 11 мм. Тем не менее, всю установочную партию из 25 машин признали годной для передачи в войска. Вначале САУ были отправлены в центр подготовки личного состава самоходной артиллерии, а затем на Волховский фронт.

Установленный в 1942 году план производства выполнялся с небольшими задержками. Так, за январь 1943 года на Уралмаше собрали всего 32 машины, однако в феврале-март удалось взять положенный темп и собирать по 100 единиц ежемесячно. Исключение составил только апрель, когда завод сдал 75 машин. Производство СУ-122 завершилось летом 1943 года. В течении двух последних летних месяцев собрали 73 и 32 САУ соответственно, что довело общее количество СУ-122 до 638 единиц.

За время производства в конструкцию установки постоянно вносились изменения и доработки, направленные на улучшение технологического процесса и удешевление производства. Предпринятые шаги позволили уменьшить стоимость САУ с 203.900 до 173.700 рублей, при общем уменьшении трудозатрат на 15%. Тем не менее, ряд недостатков, без радикальной модернизации самоходки, устранить не удалось. К таковым относились:

— недостаточный объём боевого отделения

— большие габариты артсистемы

— большой откат орудия при выстреле

— плохой обзор с месте механика-водителя из-за большого выноса вперед противооткатный устройств

— неприспособленность люка механика-водителя для высадки и посадки в САУ

Кроме того, вертикальная подвеска ходовой части, перешедшая от Т-34, мало подходила как для среднего танка, так и для самоходного орудия. Работы по новой модификации САУ, получившей индекс СУ-122М, начались на УЗТМ в январе 1943 года под руководством ведущего инженера Н.В.Курина. По коллектив предложил вместо тумбовой установки крепление орудия в рамке к лобовому листу корпуса. Дополнительно была уменьшена длина отката ствола с 1600 до 1100 мм. Всё это позволило увеличить внутренний объём боевого отделения и улучшить, тем самым, работу экипажа. Однако, для этой цели гаубица М-30, в силу своих конструктивных особенностей не годилась. В качестве временного решения можно было установить танковую гаубицу У-11, ранее установленную на тяжелый танк КВ-9, но в конечном итоге решили создать новую артсистему – эту задачу поручили заводу №9 НКВ.

Помимо танковой гаубицы в конструкцию САУ внесли несколько более серьёзных изменений. В частности, за счет расширения стенок предкрылков до габаритов гусениц и увеличения высоты корпуса на 50 мм был увеличен объём боевого отделения, для стрельбы прямой наводкой был установлен телескопический прицел Т-10, также в очередной раз изменили расположение боеукладки, люков и мест экипажа. Непосредственно орудие Д-11 устанавливалось с люлькой в рамке и вращавшееся в вертикальной рамке её кожухе. Крепление осуществлялось только к переднему листу без связи с бортами и днищем. Новая конструкция противооткатных устройств с уменьшенной длиной также сократило количество литых деталей в 3 раза и уменьшило вынос этих элементов артсистемы за габариты танков. Это позволило освободить от обслуживания орудия командира машины и улучшило обзорность с места механика-водителя.

Первый опытный образец самоходки СУ-122М с новой гаубицей Д-11 (с укороченным откатом, но с баллистикой гаубицы М-30) был готов в апреле 1943 года и уже 17 мая были завершены ходовые испытания пробегом 100 км и отстрелом в 50 выстрелов. Учитывая то, что Д-11 создавалась на основе той же У-11, освоить её в серийном производстве не составляло большого труда, однако дальнейшие события складывались не так хорошо.

Государственные испытания СУ-122М стрельбой проводились с 18 по 23 июня 1943 года на полигоне около Нижнего Тагила. Было произведено 329 выстрелов. Ходовые испытания проводились на трассах Свердловск — Нижний Тагил и Свердловск — Челябинск, на которых было пройдено 858 км. Принято считать, что испытания новая машина выдержала в полном объеме, но это не так, ибо в выводе госкомиссии под руководством генерал-майора танковых войск Огурцова по результатам испытаний значилось, что САУ может быть введена на вооружение самоходных частей Красной Армии «только после устранения отмеченных в ходе испытаний недостатков», но в общей оценке вынесла заключение, что “самоход может быть принят на вооружение самоходных артиллерийских частей Красной Армии”.

Главными недостатками СУ-122М были отмечены чрезмерная масса (модернизированная САУ оказалась почти на две тонны тяжелее, чем допускалось в техзадании), а также слишком малый боекомплект (не свыше 34 выстрелов).

Летом 1943 г. работы над совершенствованием гаубичной САУ продолжились. На этот раз на самоходке была установлена 122-мм гаубица Д-6 с конструкцией 85-мм самоходной противотанковой пушки Д-5. В конце июля — начале августа 1943 г. эта САУ (иногда она обозначается как СУ-122-III) вместе с тремя опытными СУ-85, проходила испытания на Гороховецком полигоне. От предыдущего образца все её внешние отличия сводились лишь к более длинному стволу. Поскольку конструкция самоходки изменилась незначительно был сделан вывод, что новая СУ-122 пройдет испытательный цикл без проблем, однако с самого начала эту машину преследовали неудачи.

На первых же километрах пробега у двигателя оторвало топливопровод, затем сорвались со своих гнезд несколько снарядов. И, наконец, испытания стрельбой привели к отказу накатника орудия. Самоходку пришлось снять с испытаний, после чего работы в этом направлении окончательно завершились. В последнее время появилась информация о 16 самоходках СУ-122, выпущенных в 1944 году на шасси СУ-100, но детальная информация на эту тему отсутствует.

На сегодняшний день сохранились лишь единичные экземпляры этого самоходного орудия. Один из них (серийный СУ-122 второй серии) находится в танковом музее в Кубинке, второй имеется в экспозиции Киевского музея отечественной войны, но судя по всему это один из вариантов СУ-100.

Боевое применение самоходных гаубиц СУ-122 оказалось на редкость непродолжительным, хотя возложенные на них задачи САУ выполнили в полной мере. Формирование первых соединений, оснащенных 122-мм самоходными гаубицами началось в конце декабря 1942 года, после издания директив НКО за номерами 112467сс и 112470сс. В короткий срок предстояло создать сразу 30 самоходно-артиллерийских полков со смешанным штатом. В их состав планировалось ввести как легкие СУ-76 (четыре батареи по 4 машины), так и средние СУ-122 (две батареи по 4 машины) – итого 25 САУ обеих типов включая одну командирскую СУ-76.

Как уже указывалось, первые 10 СУ-122 поступили для обучения личного состава в 19-й учебный сап под Свердловском, где экипажи проходили интенсивную подготовку. Самоходчикам пришлось осваивать стрельбу с закрытых позиций и быстро готовить все установки для стрельбы по сокращенным данным. Также пришлось осваивать устройство панорамы и другие особенности САУ.

Первые два полка шестибатарейного состава за номерами 1433 и 1434, сформированные по декабрьскому штату №08\158, были отправлены в январе 1943 года на Волховский фронт и первый из них принял участие в операции “Искра”. Хотя очередная попытка деблокировать Ленинград не увенчалась успехом действия СУ-122 признали удачными. В ходе боёв самоходки нередко использовались как машины огневой поддержки, штурмуя позиции немцев вместе с пехотой. Местность в районе боевых действий была лесисто-болотистой и не благоприятствовала применению танков, поэтому стрельбу по обычным целям приходилось вести с дистанции 400-700 метров, а по ДОТам – с предельно близкого расстояния 200-300 метров. В среднем, чтобы полностью разрушить долговременную огневую точку, требовалось 6-7 снарядов калибра 122-мм.

В марте 1943 года в районе Макарьевской Пустыни в бой вступил 1434-й сап. Утром 19 марта, через два часа после начала общего наступления, три батареи САУ открыли огонь по противнику, прикрывая атаку танков “Churchill” из 50-го тяжелого танкового полка. Британские машины, обладавшие большой массой и низкой маневренностью на местности, застряли не успев дойти до цели и тогда задачу поддержать огнём пехоту поручили экипажам СУ-122. Более того, начальник артиллерии бригады приказал уничтожить гаубицами засевших немецких снайперов (!). Командир полка ясно понимал, что оба приказа невыполнимы в силу их бессмысленности и тогда поступило распоряжение накрыть противника “огневым валом”. Сделать это оказалось крайне затруднительно, поскольку полк располагал только 80 снарядами на орудие. В итоге, наступление не достигло намеченных целей.

Летом 1943 года, после начала формирования танковых и механизированных корпусов, самоходно-артиллерийские полки перевели на новый сокращенный штат №08\191. Теперь каждый полк включал две батареи самоходок СУ-76 и трех батарей СУ-122. Отчасти это было связано с тем, что выпуск 76-мм самоходок был временно остановлен из-за проблем при их эксплуатации. По новому штату в марте 1943 года сформировали ещё три полка – 1435-й, 1437-й и 1439-й сап. Два первых отправили на Западный фронт, а 1439-й полк поступил на Ленинградский фронт.

С апреля 1943 года самоходно-артиллерийские полки имели однородный состав, что существенно упростило их техническое обслуживание и обеспечение боеприпасами. Апрельский штат №010\453 предусматривал создание полка из четырех батарей СУ-122 и подразделений обеспечения. Всего имелось 16 САУ, один командирский танк Т-34 и один бронеавтомобиль БА-64 для связи. Летом было проведено сокращение личного состава полков, хотя по воспоминаниям ветеранов количество самоходок в каждой батареи увеличилось до 5.
Наиболее активно СУ-122 использовались в ходе отражения немецкого наступления на Курской Дуге и последовавшего за этим контрнаступления советских войск. Учитывая, что командование вермахта распорядилось стянуть в район Курска и Орла значительные бронетанковые силы, включая новейшие танки Pz.V “Panther”, Pz.VI “Tiger” и 88-мм противотанковые САУ “Ferdinand”, уцелеть в лобовом столкновении с ними шансов у наших танкистов было немного. Положение осложнялось ещё и тем, что начальная скорость снаряда 122-мм гаубицы составляла всего 515 м\с, следовательно, пробить “толстую шкуру” новых немецких танков, даже бронебойным снарядом, было крайне затруднительно. И всё же, при грамотном использовании гаубица СУ-122 могла нанести противнику существенный урон. Вот выдержка из рапорта майора Gomille, командира III.(Tiger) Abteilung/Panzer Regiment (танковая дивизия Grossdeutschland):

«…Гауптман von Villerbois, командир 10.Kompanie, был тяжело ранен во время этого боя. Его Тигр получил в общей сложности восемь попаданий 122-мм снарядов от штурмовых орудий на базе танка Т-34. Один снаряд пробил бортовую броню корпуса. В башню попало шесть снарядов, три из которых сделали лишь небольшие вмятины в броне, два других растрескали броню и откололи небольшие ее кусочки. Шестой снаряд отколол огромный кусок брони (размером с две ладони), который влетел в боевое отделение танка. Вышла из строя электрическая цепь электроспуска пушки, несколько приборов наблюдения было разбито или выбито из мест крепления. Сварной шов башни разошелся и образовалась полуметровая трещина, которую невозможно было заварить силами полевой ремонтной бригады».

Подобный успех мог быть достигнут единичной САУ, экипаж которой проявил невиданную меткость (либо стрелял практически в упор), но скорее всего “тигр” был накрыт сосредоточенным огнём батареи СУ-122.

В ходе оборонительной операции СУ-122 часто использовались для контрподготовки – артиллерийским ударам по скоплениям пехоты и технике противника на удалении 4-12 км, хотя в ряде случаев самоходки выдвигались к переднему краю фронта на 1-2 км. Таким образом действовал 1455-й сап, приданный 48-й армии Центрального фронта. Полк получил приказ занять позиции в районе н\п пунктов Алексеевка-Натальино и завершил передислокацию поздним вечером 2 июля. В течении 3 и 4 июля командиры батарей провели рекогносцировку и разведали ряд целей, после чего приступили к оборудованию позиций. Ночью с 4 на 5 июля полк в полном составе принял участие в артиллерийской контрподготовке в полосе обороны 16-й стрелковой дивизии и справился с поставленной задачей без потерь.

На соседнем фланге, действовавший совместно с 73-й гвардейской стрелковой дивизией, 1454-й сап занял боевые позиции в районе н\п Медвежка, Тимирязево, Козловка и в течении 2-го июля также проводил разведку местности. Утром 4-го июля была проведена пристрелка, после чего в бой вступили основные силы. Три батареи вели огонь с закрытых позиций и одна с открытой. Как и в предыдущем случае потерь полк не имел, однако уже наследующий день СУ-122 были задействованы для отражении немецких танковых атак у н\п Змиевка. Первая линия обороны на этом участке фронта почти не имела противотанковых средств, за исключением бутылок с зажигательной смесью КС и противотанковых ружей. Против “тигров” (скорое всего принадлежавших 505-му батальону) этого было явно недостаточно, поэтому подбив две машины пехотинцы получили приказ на отход и в дело вступили самоходные орудия. Первые попадания 122-ии гаубичных снарядов по башне и корпусу “тигров” никакого видимого эффекта не дали, и тогда самоходчики переключились на ходовую часть немецких танков, концентрируя огонь на какой-либо одной цели. Одновременно подключилась артиллерия, стрелявшая прямой наводкой. Не выдержав противодействия немцы были вынуждены отойти, потеряв (по советским данным) много танков, бронетранспортеров и пехоты. Сколько среди них было подбитых “тигров” не уточняется. После этого полк сменил позиции, что позволило избежать потерь от налёта 50 бомбардировщиков, в скором времени обрушившихся на советские позиции.

Благодаря удачным действиям экипажей самоходных орудий командование перебросило 1454-й сап на участок обороны 307-й стрелковой дивизии 13-й армии, где полк был передан в оперативное подчинение 129-й танковой бригады, оснащенной только средними танками Т-34-76 и легкими Т-70. Пополнение оказалось как раз кстати, поскольку мобильной противотанковой артиллерий бригада не располагала совсем. Днём 6-го июля состоялся один из наиболее напряженных боёв с участием СУ-122. Помимо “тигров” немцы использовали в боевом построении самоходки “Ferdinand”, которые шли на острие танкового клина. Хотя экипажи советских САУ уже имели опыт борьбы с немецкими тяжелыми машинами вывести из строя вражескую технику с первого попадания удавалось далеко не всегда. Огонь по “фердинандам” с дистанции около 600 метров оказался совершенно не эффективен – снаряды летевшие с низкой начальной скоростью просто отскакивали от 200-мм брони самоходок. Тем не менее, двум экипажам СУ-122 удалось добиться 8 попаданий в ходовую часть одного из “фердинанда” после чего он наконец остановился. Не останавливаясь на достигнутом советские самоходчики “влепили” в корпус ещё пять снарядов, которые оказали настолько сильно оглушающее воздействие, что немецкие танкисты, выпрыгивавшие из поврежденного “фердинанда”, хватались за головы. Тем не менее, ни одного пробития брони достигнуто не было, а советская сторона потеряла три Т-70 и одну СУ-122.

Чуть позднее немцы применили здесь дистанционно управляемые подрывные машины “Bogward IV”, с помощью которых германской командование намеревалось подорвать основные узлы обороны советских войск. Среди целей “богвардов” были и закопанные в землю самоходки. Подбить эти машины оказалось весьма трудно, однако одну из них удалось уничтожить с помощью 37-мм противотанковой пушки, а вторая взорвалась в капонире буквально через несколько секунд вслед за выскочившей оттуда СУ-122.

В течении этого же дня состоялось ещё две атаки, но к ночи позиции были отбиты и линия фронта временно стабилизировалась. Безвозвратные потери 1454-го сап составили две машины и ещё пять были подбиты. Немецкая сторона лишилась 5 танков и САУ и ещё 6 удалось подбить. Тяжелые оборонительные бои у Понырей продолжались вплоть до 12 июля, пока 1454-й полк не был выведен с передовой и передан в подчинение 9-го отдельного танкового корпуса.

Не менее удачными оказались действия 1441-го сап, в течении 6-10 июля поддерживавшего танки 237-го тп у Ольхватки (подбито 32 танка и САУ, включая 12 “тигров”), и 1442-го сап, также воевавшего у Понырей (подбито 57 танков, включая 30 “тигров”). Несмотря на то, что данные по количеству уничтоженных “тигров” явно завышенные советские самоходные орудия проявили себя с лучшей стороны. Более подробное описание боевой работы 1442-го сап можно прочитать в монографии “СУ-122” (Военная летопись №16).

В ходе советского контрнаступления отличился 1437-й сап. Во время Орловской наступательной операции 2-го августа полк занял позиции у н\п Жудре и временно перешел к обороне. Передовой отряд не располагал достаточными силами для развития атаки и командир решил действовать методом засад. Расположив 6 самоходок на замаскированных позициях в 1 км южнее Жудре утром 3-го августа отряд вступил в бой с частями танковой дивизии “Великая Германия”, силою до двух полков пехоты и около 80 танков и САУ. Расчет оказался верным – подпустив вражеские машины на предельно близкую дистанцию советские самоходчики начали расстреливать их с дистанции 400-700 метров. На поле боя осталось гореть 12 немецких танков, что вынудило противника прекратить атаку.

Несмотря на пополнения из тыла количественный состав СУ-122 на советско-германском фронте постепенно сокращался. Так, воевавшие на Волховском фронте 1433-й и 1434-й сап в 1943 году прошли доукомплектование, однако на 1 января 1944 года в них насчитывалось всего 12 САУ и два командирских танка Т-34-76. Тем не менее, оставшиеся самоходки приняли активное участие в освобождении городов Великое Село и Новгород Великий. Бои здесь проходили на болотистой местности, но благодаря широким гусеницам потерь во внебоевой обстановке (утонувших и затопленных машин) практически не было. В то же время, колесная техника проходила по болотам с большим трудом, поэтому снабжение наступавших частей проводилось с самолётов У-2.

В дальнейшем боевых соединений оснащенных СУ-122 не создавалось. Самоходно-артиллерийские полки постепенно получали новую технику, и 122-мм самоходные гаубицы передавались другим подразделениям. Например, во время боёв на Украине САУ использовались совместно с тяжелыми танками КВ для решения задач по прорыву обороны противника и непосредственной поддержке наступающих войск. Один из удачных фактов боевого применения самоходок в конце войны относится к 22 января 1944года, когда группа из трех танков КВ-85 и двух СУ-122 из состава 7-го гв.тп заняла оборону в районе совхоза им.Тельмана. Действуя из засад и укрытий тяжелые танки с 85-мм пушками взялись за уничтожение вражеских танков, среди которых (по советским данным) было 10 “тигров”. Самоходки также были задействованы в качестве противотанковых средств, хотя мощность их орудий заметно уступала танковым. После 12-часового боя противник отступил, оставив подбитыми и уничтоженными 12 танков, 7 БТР и 6 орудий.

Весной 1944 года применение СУ-122 практически завершилось. Несколько машин (не менее трех) было захвачено немецкими войсками почти в неповрежденном состоянии и впоследствии их вновь ввели в строй под обозначением StuG SU122(r). Одна из трофейных САУ в середине 1943 года была отправлена в Германию, где прошла всесторонние испытания на полигоне в Куммерсдорфе. О боевом применении СУ-122 в составе частей вермахта сведений найти не удалось.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ САМОХОДНОЙ УСТАНОВКИ
СУ-122 образца 1943 г.