СУ-1-12

Самоходная артиллерийская установка

После нескольких лет вынужденного перерыва в разработке артиллерийских установок на автомобильном шасси, который был вызван Гражданской войной и тяжелым восстановительным периодом, русские инженеры вернулись к этой теме в более полном объёме.Рассказывает wofmd.com Сохранившиеся к тому времени на вооружении САУ на шасси Руссо-Балт с 76,2-мм зенитной пушкой Лендера обр.1913 г. далеко не полностью устраивали РККА. Прежде всего, с 1917 года производство шасси, как и запасных частей к ним, было прекращено, а других подходящих машин для этих целей тогда не нашлось. По части вооружения орудие Лендера к середине 1920-х гг. считалось устаревшим, хотя и продолжало активно использоваться.

Одним из первых, в 1924 году, проект новой САУ на автомобильном шасси предложил Н.М.Филатов, ранее ставший известным благодаря своим “Трехоколескам”. Он предложил установить на шасси грузового автомобиля “ФИАТ” 76,2-мм полевую пушку обр.1913 г. с укороченным стволом, но проект не получил должной поддержки и был закрыт. Спустя пять лет к этой идее решили вернуться в рамках системы танко-трактороного и авто-броневого вооружения, принятой в 1929 г., хотя тогда наиболее приоритетными были направления создания самоходных орудий на тракторном или танковом шасси. Тогда же возобладала мысль, что САУ, которые должны были использоваться для поддержки мотомехчастей и пехоты, должны оснащаться универсальными орудиями, способными вести борьбу с живой силой противника, бронетехникой и защищать от атак с воздуха. Подобная “универсальность” отодвинула на несколько лет её реализацию в металле, поскольку требуемые артсистемы так и не были получены. Наконец, в ноябре 1932 года, руководство УММ РККА получили письмо за подписью М.Н.Тухачевского, из которого следовало, что “механизированные войска нуждаются более в мобильных легкозабронированных пушках и гаубицах, тогда как для пехоты нужны хорошо забронированные установки, которые можно использовать для укрытия от огня противника…Их вооружение достаточно иметь в виде полковой или дивизионной пушки калибра 76,2-мм с дальностью выстрела около 2000 мтр…”

Таким образом, от принципа универсальности отказывались в пользу более специализированных машин. В середине 1933 года на совещании с участием высшего командного состава РККА и наркомов промышленности, заинтересованные стороны сошли во мнении, что относительно армейской САУ требуется разработать унифицированное шасси “пригодное для установки артиллерии для нужд пехоты, мотомехвойск и кавалерии…”

Соответствующее техническое задание было выдано Кировскому заводу в Ленинграде, где конструкторская бригада в очень сжатые сроки разработала первый советский “артсамоход” на колесном шасси. В то время выбирать было из чего. С 1931 года в Нижнем Новгороде был налажен выпуск двухосных грузовиков Ford A, который в СССР с небольшими изменениями выпускались под маркой ГАЗ-А. Это была весьма надежная машина, но её ходовая часть могла выдержать установку только легкого орудия. Более приемлемым оказался вариант использования шасси от грузовика “Мореланд”, имевшим колёсную формулу 6х4 и рассчитанному на большие нагрузки. Эта модель впоследствии стала более известной как ГАЗ-ААА.

С вооружением проблем тоже не возникло. Выпускавшаяся в больших количествах полковая 76,2-мм пушка обр.1927 г. вполне устраивала военных и была вполне пригодна для установки на грузовик. Конечно, конструкторам пришлось внести несколько доработок. Прежде всего, на месте грузового отсека была установлена специальная платформа, но которой монтировалась тумба с орудием. Машина также дополнилась следующими элементами:

— буксирным приспособлением;

— рамкой запасного колеса;

— передним настилом;

— 2-мм стальным отражателем с заслонкой, предохранявшим кабину от попадания пороховых газов и имевшим прямоугольное окно для общения водителя с расчетом орудия;

— двумя зарядными ящиками, крепившимися к задней стенке отражателя, правый ящик (по ходу машины) вмещал 18 штатных гранат, левый — 18 штатных шрапнелей;

— укладкой ЗИП.

Конструкция тумбы позволяла обеспечить круговой обстрел, но ввиду того, что из-за кабины машины огонь вперед был невозможен даже при максимальном угле возвышения (под действием пороховых газов проминалась крыша), горизонтальный обстрел был ограничен 270°. Если во время стрельбы ствол пушки находился близко к кабине, приходилось опускать боковые стекла для предохранения их от действия газов. При стрельбе назад, вдоль оси машины, можно было пользоваться ручным тормозом. В походном положении орудие разворачивалось вперед и фиксировалось, а вращающаяся часть тумбы ставилась на тормоз.

Бронирование СУ-1-12 оказалась довольно скромным и защищало только орудийную часть. На машинах “Мореланд” устанавливался П-образный щит из стали толщиной 4 мм, защищавший расчет орудия от пуль винтовочного калибра и мелких осколков. Все бронелисты устанавливались под прямыми углами к вертикали.

Однако в скором времени щитовое прикрытие было модернизировано. Конструктивно оно представляло собой коробку, передний лист которой имел основную амбразуру для прохода качающейся части орудия и два окна с левой ее стороны: верхнее — под отражатель панорамы, нижнее — для визирной трубки. Окна закрывались задвижками с ограничителями. При помощи угольников и раскосов щит крепился к вращающейся части тумбы. На качающейся части артсистемы устанавливался дополнительный щиток такой же толщины, как и основной, — для прикрытия главной амбразуры. Он не ограничивал откат пушки и углы вертикального наведения. Наклон щитка к оси канала ствола составлял 80°, нижняя часть была загнута вперед на 10°. Впоследствии самоходки более поздних серий получили щит обновленной конфигурации, отличавшимся нижним спрямленным бронелистом в лобовой части и увеличенными бортовыми бронелистами.

Испытания САУ СУ-1-12, проведенные в течении 1933 года, принесли обнадеживающие результаты. Стрельба из пушки могла вестись как прямо-назад, так и по борту. Проводились опыты по стрельбе на ходу, но при этом сильно снижался процент попадания по цели. Вместе с тем было отмечено, что шасси типа “Мореланд” не полностью отвечает требованиям РККА под установку на него орудий среднего калибра, поскольку проходимость машины вне дорог существенно снизилась. Немало нареканий вызвала и откровенно слабая бронезащита самоходки.

И всё же, в середине 1933 года было принято решение о запуске СУ-1-12 в серийное производство. При этом подчеркивалось, что принятие на вооружение данной САУ является временной мерой, пока не будут созданы более совершенные самоходные установки. Уже осенью того же года опытная батарея СУ-1-12 была отправлена в распоряжение 11-й механизированной бригады, дислоцированной на Украине, для прохождения войсковых испытаний. По их результатам УММ РККА приняло решение включить самоходные орудия в состав формируемых мехбригад в качестве средств непосредственной огневой поддержки пехоты и танков.

Серийное строительство СУ-1-12 было развернуто в начале 1934 г., и за неполные два года Кировский завод изготовил 99 машин, 48 из которых были собраны на базе грузовиков “Мореланд” (большая часть этих машин не имела бронещита) и 51 на базе ГАЗ-ААА. За это время СУ-1-12 была модернизирована путем введения защиты крыши и задней части водительской кабины, а на машинах более поздних серий устанавливалась улучшенная орудийная платформа.

О боевом применении и эксплуатации СУ-1-12 сведений сохранилось совсем немного. К середине 1938 года самоходки на шасси ”Мореланд” имелись в составе танковых частей Ленинградского, Московского, Белорусского и Киевского военных округов, а СУ-1-12 на шасси ГАЗ-ААА – в составе частей Ленинградского, Забайкальского, Московского, Киевского военных округов и Особой Краснознаменной Дальневосточной Армии. Правда, за эти три года пришлось провести ремонт более трети машин – всего было зафиксировано порядка 40 средних и капитальных ремонтов СУ-1-12, главным образом в КОВО, МВО и ЗабОВО, после которых практически все машины на шасси грузовика “Мореланд” были сняты с эксплуатации.

К моменту первого советско-японского конфликта, вспыхнувшего на озере Хасан летом 1938 года, число СУ-1-12 боеспособных заметно сократилось. Однако часть оставшихся машин были весьма активно задействована в боях на финальном этапе боевых действий против японцев. По всей видимости, наиболее ярки боевой эпизод с участием СУ-1-12 имел место 31 июля, когда САУ этого типа, действовавших в составе артиллерийских батарей 2-го и 3-го танковых батальонов 2-й мехбригады ОДВА, приняли участие в боях у высоток Заозерная и Безымянная. Кроме них, в качестве средств огневой поддержки, также использовались более редкие СУ-5-2 на шасси легкого танка Т-26. Каждая батарея, приданная танковому батальону, включала по 4 СУ-1-12 и 2 СУ-5-2. В течении дня самоходные орудия обоих типов оказали существенную поддержку танкам 2-й мехбригады, выпустив по противнику 248 76-мм и 23 122-мм снаряда. Поскольку потерь среди САУ не было результаты этих стрельб признали успешными.

Есть также сведения об участии САУ СУ-1-12 в летних боях у реки Халхин-Гол в 1939 году. Единственным подразделением, которое располагало орудиями данного типа, была 32-я мехбригада, переброшенная в 1937 году в Монголию для усиления советской группировки войск в данном районе.

Во время советско-финской войны САУ СУ-1-12 находились на вооружение только одного подразделения – 33-го отдельного разведывательного батальона, который по состоянию на 9 марта 1940 года располагал двумя танкетками Т-27 и двумя самоходками на шасси ГАЗ-ААА.

На 1 декабря 1940 года в составе танковых подразделений РККА формально ещё оставалось три СУ-1-12, которые находились в Забайкальском особом военном округе и, соответственно, в боевых действиях участия не принимали.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ САМОХОДНОЙ АРТИЛЛЕРИЙСКОЙ УСТАНОВКИ
СУ-1-12 обр.1935 г.